В преддверии двадцатилетия нашего культурного центра Евгений Маршинский, автор «Белых Облаков», рассказал о самом начале пути и планах на следующие 20 лет. 

— На сайте «Белых облаков» написано, что здесь человек может найти инструменты для самореализации. Как вы пришли к мнению, что через духовные практики человек может реализовать себя?

— В 19 лет мне попалась книга по хатха-йоге. Описание картины мира в ней (карма, причинно-следственная связь, реинкарнация), объяснило мне, зачем я здесь и почему. Видимо, тогда был задействован кармический узел, и всё взорвалось. Мне стало всё понятно. Самореализация как таковая приобрела для меня только один смысл — освобождение. Просветление, если хотите. Буквально через месяц-полтора я перестал есть мясо, рыбу, ругаться матом. Ситуация поменялась принципиально — я перешёл из Ярославского политехнического института на философский факультет МГУ. К тому времени моя практика достигала 2-3 часов в день. Это как поесть. Это не плоды, которая она приносит, не кайф, а составляющая жизнеобеспечения. Ты не можешь этого не делать, потому что в этом и есть жизнь, в этом и есть твоя самореализация. В «Белых облаках» человек находит точку опоры, от которой он сможет сделать шаг к такой самореализации. Это своеобразный хаб. Ты зашёл в этот хаб, и, условно говоря, из этого хаба ты можешь шагнуть в буддийский поезд. Потом попробовать сделать шаг в суфийскую традицию, в нью-эйджевскую, в кабалистическую — во все, которые актуализированы на русском языке. Основная задумка «Облаков» — активация кармических узлов, чтобы у человека сыграло внутри что-то, что приведёт его к изучению самого себя.

— Почему вы пошли на философский? Вы поняли, что только там сможете заняться главным с точки зрения самореализации?

— Философский — потому что какой ещё? Кто ещё имеет доступ к разному типу концепций, посвящает им основную часть времени и за это даже получает оценки? Я сначала не верил, что философию изучают в университетах, просто не знал. С сознанием человека, который 16 лет прожил в Советском Союзе, философия не вязалась. Я учился в Ярославском политехническом институте на химика-технолога. Просто случайно увидел в справочнике абитуриента: «философия». Я поступил на философский факультет МГУ в 1994 году. Это было самое счастливое время в моей жизни. По утрам, пока едешь в институт, заезжаешь купаться в проруби, потом на айкидо и в бассейн. Идёшь на пары, там до трёх, потом в «Путь к себе»: работать, продавать, говорить, в моём случае — передавать состояние.

— Как вы попали в «Путь к себе»? Вам же явно не просто нужна была работа?

 — Я пришёл туда работать продавцом книжного отдела, потому что хотел зарабатывать деньги там, где мне нравится. В «Путь к себе» я приезжал ещё из Ярославля как в храм, потом, уже в Москве, просто приходил туда общаться с людьми. Это было место, куда ходили не просто покупать — там можно было поговорить, пребывать в этих энергиях, обмениваться мыслями и практиками. В «Пути к себе» я принял буддийское посвящение в 1996 году у братьев Кемпо. Это было первое место такого рода в нашей стране. Сначала — журнал «Путь к себе» с тиражом больше миллиона, а может быть, и больше десяти. Это сама по себе большая веха. Журнал основала Александра Яковлева, как и магазин. Девяностые — отчасти время искренности и открытости безумной, без преследования материального. Так как религия и эзотерика до этого были закрыты, все бросились именно туда искать ответы на вопросы: где истина, откуда взялся мир, откуда взялся я, как мне жить, что мне делать. Это сейчас кто-то приходит учиться, чтобы потом зарабатывать. Раньше на картах Таро гадали не для того, чтобы зарабатывать. С помощью карт Таро медитировали, раскрывали самих себя и помогали другому человеку. Именно тогда искали и покупали классические труды типа «Тибетской книги мёртвых», «Этапы на пути пробуждения» Цонкапы, веды и так далее.

— Почему вы ушли из «Пути к себе»? Поняли, что хотите делать что-то своё?

— Александра Яковлева начала реорганизацию «Пути к себе», и я понял, что могу там уже и не оставаться. Но я остался и участвовал в этой реорганизации. Тогда я уже начал думать о своей концепции и о том, что можно сделать что-то своё. Реализовать своё видение этой структуры. Я просто видел, что я могу сделать больше и лучше. И мне очень нравились книги и их многообразие. Но я ушёл сначала работать в издательство, которое сейчас называется «Ганга»: одно из лучших издательств в стране в плане издания книг, которые отвечают всем требованиям глубины, истинности и искренности. Это сделал Константин Кравчук, который издаёт адвайту, буддизм, индийских мастеров. Тогда произошло объединение с издательством «Трансперсональный институт» Владимира Майкова, и я стал директором книжной оптовой фирмы. Это был 1997 год. Идея о своём центре меня не покидала.

— Что же вам позволило перейти от идеи к реализации, открыть свой центр?

— Я как-то сделал бизнес-план и показал его старому другу из Ярославского политехнического института, Сергею Иванову. Именно он дал мне ту самую первую книжку по хатха-йоге, а я увлёк его за собой в Москву. Он тогда занимался доставкой продуктов из Испании. У него был босс-кубинец по имени Хесус Гонсалес. Босс заинтересовался моей идеей, потому что у него был провал в бизнесе и надо было развиваться ещё в какую-то сторону. Так человек по имени Хесус стал инвестором «Белых облаков».

— Как появилось название «Белые облака»? 

— Названий было штук 150. «Белые облака» — это был мой первый вариант. Название не нравилось ни моему другу Сергею Иванову, ни инвестору Хесусу, но я настоял на нём. Белые облака для меня — это взгляд на небо. За белыми облаками — небо, дух. Ты смотришь на облака, а они плывут по духу. Я хотел, чтобы человек поднял голову и увидел небо, ощутил его. Для меня это было главным.

— Как вы искали помещение? Вы изначально хотели открыться именно на Покровке?

— У нас было просто условие, что в центре. Я люблю Москву, но этот район я не знал. На нас работали какие-то агенты, иногда мы с Сергеем просто шли гулять — тогда везде на улицах висели объявления об аренде. Я помню, мы шли по Покровке, где сквер на месте снесённого храма Успения. И видим — на доме напротив написано: аренда. Мы заходим, поднимаемся по лестнице, а вокруг нас — один большой опенспейс. Никаких стен тогда не было. И я понимаю, что всё, мы пришли. Мы сняли это помещение и за полтора месяца сделали ремонт.

— Как выглядели «Белые облака» в самом начале?

— У нас был только один этаж. Всё было в стеклянных стеллажах. Вокруг столба в первом зале был выложен прилавок в виде зеркала Багуа. Там, где сейчас благовония, стоял корабль из веток. Его делал мой друг-скульптор со своим папой-скульптором. Вместо парусов висели индуистские и африканские барабаны, чётки Рудракши и так далее. Целый арт-объект. Метафора: корабль плывёт, это путешествие-исследование самого себя.

— А знаменитая беседка была с самого начала? В чём её смысл?

— Она была в «Белых облаках» с самого начала, но ежедневные встречи в ней начались примерно через год, до этого всё было в книжном зале, раз в неделю. «Белые облака» задумывались как магазин и культурный центр. Культурный центр — это место встречи людей. Беседка строилась для этого. Это восьмиугольная беседка Багуа. С помощью этих восьми триграмм Багуа описывается весь мир в китайской философии. Метафора в том, что эта беседка — центр, из которого описывается всё строение мира. Кто там только не выступал — от Пауло Коэльо до тибетских монахов.

— С чем вам пришлось сталкиваться в самом начале? 

— Когда мы только открылись, в 1998 году, на Покровке было много ресторанов и всего такого стандартного. И тут открываются ребята, которые непонятно чем занимаются, что-то странное продают. У наших соседей был единственный маркер в нашем поле: «О, вы кришнаиты». И мы были для них кришнаитами. Первое время посвятили тому, чтобы наладить функционирование. Это довольно сложный бизнес-процесс — тогда всё строилось на людях. Компьютеры были не у всех, у нас был в первое время только у бухгалтера. Большинство работало с помощью листика и ручки. То есть человек определял, какой товар есть, какой продан, что заказывать. Весь год ушёл на то, чтобы понять, какой товар нужен и как с ним работать.

— А что с «крышами» в девяностых? У вас не было с этим проблем?

— Ребята работали в бизнесе давно, и всё у них было изначально обговорено. Если вопросы возникали, они их решали.

— Короче, «крыша» была?

— Ну куда же без неё, это же девяностые. Но если ты правильно всё делаешь и у тебя хорошая карма, всё нормально.

— Чем вы занимались в то время как основатель?

— Мой друг Сергей обеспечивал финансовый план и финансовое сопровождение, я обеспечивал товарное и контентное наполнение. Я был исполнительным директором и заниматься финансами не хотел категорически. Пока в сентябре 1999 года мы чуть не закрылись из-за долгов. Так как проигрывать я не люблю, с того времени я взял в свои руки финансовое управление. Если я раньше знал, какие книги и чётки заказать, то теперь я знал, кому заплатить за это и когда. Я начал понимать, какие деньги и на что мы тратим. И на что мы больше не будем их тратить ни за что. Потом был период первого успеха, когда мы отдали все долги. В 2003 году сделали ремонт в первом зале. Я считал, что нельзя, чтобы у нас был рыночный вид. Мы поняли, куда идти и как идти. Я стал очень много ездить и учиться у мастеров. В 2007 году наши арендодатели сделали реставрацию третьего этажа-мансарды и нынешнего пространства культурного центра и кафе. В феврале 2008-го мы начали ремонт третьего этажа.

— Это серьёзный шаг. Вы же должны были подсчитать все риски и открыть фактически новое направление с занятиями в залах. Как вы пришли к этому решению?

— Я понимал, что развитие такого формата без залов для занятий невозможно. Уже вовсю развивались интернет-магазины и маленькие центры. Нам нужны были лекции, занятия и кафе. Ровно год мы строили третий этаж. Весь дизайн и планировка — наш совместный труд с архитекторским бюро. Идея со сдвигаемыми-раздвигаемыми стенами моя. Это был тот ещё период — ты разговариваешь с экстрасенсами, поднимаешься наверх и разговариваешь с монтажниками и электриками, потом переключаешься на финансистов, потом на архитекторов, потом обсуждаешь с сантехниками ****мо, а потом идёшь на буддийские учения. Я тогда говорил: «Сейчас, подождите, я свои коды перестрою».

— А вас тогда не смущало, что вы, по сути, строите бизнес на духовности?

— Что такое «бизнес на духовности»? Нельзя разделять, на мой взгляд, духовность и деньги. Потому что деньги могут быть как духовными, так и бездуховными. Деньги не имеют отношения к дьявольской истории или к божественной. Это просто деньги. Они имеют то значение, которое ты им придаёшь, когда берёшь их в руки. И как ты их используешь. То, что они пахнут, — это сто процентов. Есть масса примеров, когда люди приходили в какой-либо бизнес, в том числе и в духовный, с пахнущими деньгами, которые были заработаны не там. И у них ничего не получалось.

— У вас есть внутренние этические правила — с кем вы сотрудничаете, с кем нет? 

— Мы не работаем с откровенной чернухой, сектантством или враньём. Если эта книга или мероприятие может навредить человеку, затронуть его кармическую точку, которая уведёт его в чёрную сторону, это не к нам. Чёрная магия у нас не продаётся. У нас продаются классические труды по магии, в которых объясняется её суть. Экстрасенсорика у нас сведена к минимуму — только если человек занимается определённой традицией. Медицина и самолечение у нас запрещены, мы ими не занимаемся. Если мы чувствуем, что есть намёк на то, что надо отдать деньги, что человек может попасть в секту, мы это проверяем разными способами. В том числе отправляем людей, они ездят, смотрят. Без этого никуда, мы же не хотим навредить. Я сам езжу, разговариваю, слушаю и чувствую, как эта история работает. И тогда мы решаем, с этим можно работать или нельзя работать.

— Как вы нанимаете консультантов в «Белые облаках»?

— Здесь работают люди, которые глубоко разбираются как минимум в одной традиции и обладают желанием через неё увидеть многомерность. В каждой традиции есть изначальное. Возьмём христианство. Иисус Христос говорил: «Я творил молитву. Молитва стала мной. Я стал молитвой, молитва стала Богом, я стал Богом, меня не стало совсем». Это целиком и полностью переживание пустоты. Дзен — полная пустота, ничего нет. Даос — изначальная пустота, нет делающего, нет делаемого. Адвайта: «Кто я? Я думаю, я слышу — кто я?» Опять пустота. В каждой традиции есть изначальное — то, откуда всё разворачивается. И «Белые облака» должны указывать на это изначальное. Найти людей, которые прикасались бы к этому изначальному и умели им делиться, — реальная задача. Мне бы хотелось видеть больше таких людей в своей команде.

— А вы можете сейчас выйти в книжный отдел и кого-то проконсультировать?

— Редко, правда, но выхожу. И радуюсь, что я не утерял этой способности.

— Как не заболеть духовным снобизмом, когда ты столько лет активно находишься в этой сфере, больше того — работаешь в ней? Например, если ты продавец и придерживаешься буддизма, а к тебе обращается человек, который, по-твоему, ищет что-то совсем «не то», как правильно себя вести?

— Я думаю, что этой болезни не избегает никто на духовном пути. У нас это просто проявляется быстрее и ярче, и человек либо уходит, либо преодолевает эту болезнь. Духовный снобизм — когда ты начинаешь думать, что ты больше знаешь, чем кто-либо, или обладаешь каким-то сакральным знанием, которым другие не обладают. Это работа с эго — ты учишься слушать человека. Мы же понимаем, что слушать и слышать — это две разные вещи. Надо услышать человека, понять, что ему нужно, дать ему это, даже если тебе кажется, что это неэффективно. Нужно отбросить своё эго и слышать человека. Сначала научиться слушать себя и принимать решения за себя. Потом тебе будет легче услышать и понять, что нужно другому, и отдавать ему право принимать решения о своей судьбе самому. Многие мне говорят, например, что карты Таро — это плохо. Или мои друзья, снобы-буддисты, говорят, что я пускаю коучей на темы «Как выйти замуж» потому, что зарабатываю деньги. Нет. На встречах мы не зарабатываем, они почти всегда у нас бесплатные. Просто когда люди приходят на эти встречи, они проходят мимо полтысячи книг по буддизму, мимо объявлений, что выступает лама или даосский мастер, состоится индуистская практика или католическая практика. Он может зацепиться за это, чтобы выйти на свой путь. В «Белых облаках» всё направлено на то, чтобы стать триггером того кармического узла, который направит человека на самоисследование. По вертикали, в любую сторону, но вглубь. Чайная компания «Белые облака» появилась во многом из-за этого.

— Это как? Вы решили через чай привлечь людей?

— У меня была травма, и я пошёл в лёгкий поход на две недели по Кавказу. Заканчивался он в Сочи — три дня отдыха на море, люди лежат, едят, пьют. На детей матом ругаются. Я понял, что живу где-то в другом мире. И подумал: через что можно зацепить простого человека? Через чай. Я вернулся в Москву и говорю всем: «Так, ребята, через чай вовлекаем людей в нашу культуру». И мы чайную культуру отправили в массы — участвовали в фестивалях, просто поили всех чаем. Через чай люди начали понимать, что есть китайская культура. Они начали приходить в чайные магазины, любые, необязательно к нам, где были разговоры о расстановках, о картах Таро, о чём угодно. Но через чай. Кармическая линия начала включаться и наполняться энергией.

— В чём вы видите свою миссию и миссию «Белых облаков»? 

— Я хотел и хочу, чтобы в глазах людей светилась любовь. Чтобы человек был свободен во всех проявлениях и понимал, что есть причинно-следственные связи: если он, условно говоря, проявил агрессию — будет одно, а если проявил любовь — будет по-другому. Если человек смотрит вглубь себя и понимает, что он максимально искренен с самим собой и с миром, состояние любви возникает по щелчку пальцев. У человека появляется очень много энергии. Потому что действуешь уже не ты — «Я» исчезает. Когда ты присутствуешь в изначальном, весь мир останавливается. Есть очень хорошая фраза: «Реки текут, горы стоят, человек делает Тай Чи». Почему Бодхичитта в начале всего? Любую практику ты можешь окрасить своими демонами, а если ты делаешь сначала Бодхичитту, ты включаешься в поток изначального сострадания. Если этот поток у тебя наработан в какой-либо из традиций, он не даст тебе совершить ошибку, не даст использовать свои знания во вред другому живому существу. Есть такая молитва у оптинских старцев: «Господи, пускай будет так, как ты хочешь, а нет так, как я хочу». Когда у тебя есть свобода, есть «я хочу», вытекающее уже из безначального потока сострадания, то твоё «хочу» — это то, чего хочет Бог. И я хочу, чтобы человек пребывал в Боге и был ответственен за свою жизнь. Чтобы его душу наполняло изначальное, и из него, как следствие, шла энергия любви. В «Белых облаках» человек может получить механизм, чтобы открыть в себе эту свободу, идущую от изначального. Причём механизм из любой традиции — человек в хабе тоже свободен в своём выборе.

— Миссия, получается, довольно скромна. Человек заходит в «Белые облака», находит свой путь, «Белые облака» растворяются. Вас это не обижает? 

— Показывая пальцем на луну, мы не сосредотачиваемся на пальце. Так и «Белые облака» — указывают на небо, и не нужно на них сосредотачиваться. Человек нашёл путь к исследованию себя — это главное. Отчасти я корю себя даже за эгоистический подход — человек нашёл, а хорошо от этого и мне тоже.

— Я знаю, что вы сами преподаёте Тайцзи для сотрудников «Белых облаков». Это для чего?

— Я хочу, чтобы у людей, которые работают в «Белых облаках», было много энергии, чтобы когда они что-то делают, они присутствовали в этом полностью. Занятия Тайцзи традиционно заряжают энергией. У меня занимаются только те, кто работают в «Белых облаках». Насилие запрещено, я не имею права кого-то туда загонять. Я не хочу заставлять никого делать что-либо, даже любить. Не хочет человек — ну, не хочет. Сейчас занимаются пять человек, было пятнадцать. Два раза в неделю, чаще люди не могут к 7:30 приезжать. Хотя для меня это непонятно. Если ты хочешь куда-то идти, тебе нужно вставать и медитировать. Как можно не вставать? Мы делаем Тай Чи и медитируем. Традиционно у нас занятие начинается с Бодхичитты. Без Бодхичитты «Белые облака» не существуют. Я хочу, чтобы продавцы горели, а не просто балдели в атмосфере, которая создана в «Облаках». Я хочу, чтобы они людям её передавали, чтобы они могли рассказать о буддистских, индуистских, шиваистских, йогических переживаниях. Я хочу, чтобы у них было пересечение. Когда такими людьми наполнен весь зал — всё, это круто.

— Какими практиками вы лично ещё занимаетесь?

— Я легко объединяю всё, для меня нет в этом никакой сложности. Центральные мои практики — это даосизм и буддизм бон. Я люблю голодать. Я голодаю каждую среду, по одному дню в неделю. Купаюсь в проруби по Порфирию Корнеевичу Иванову. Первый раз я окунулся в прорубь в 19 лет. Тайцзи я занимаюсь с 2003 года. Когда я рассказываю об этом тем, кто только начинает изучать Тайцзицюань, я объясняю как старый эзотерик, что это космические законы, выраженные в положениях тела и энергетических положениях. Больше адвайтиста, чем я, трудно найти. Я открыл Шри Рамана Махарши после того, как прочёл ту свою первую книгу по хатха-йоге. На меня он произвёл бешеное впечатление и до сих пор производит.

— Тогда получается, что «Белые облака» как хаб вы выстроили по своему примеру — вобрать в себя многое из разных традиций своим личным, свободным выбором?

— Я считаю, что не благое дело — собирать деньги для африканских беженцев и раздавать им. Благое дело — собрать деньги и построить им школу, чтобы они учились и потом зарабатывали. То же самое с «Белыми облаками» — ты создаёшь пространство, на котором расцветают все цветы. Только есть селекция: если вырастают плохие цветы, их надо сразу срезать. А так — приходит человек, видит, что плохого нет, значит, делай. Взошли твои цветы — замечательно, делись своими плодами. Не взошли — извини. Вот пространство. Это я взял у китайцев — «Дао дэ цзин», «Главы о прозрении истины», много трактатов можно назвать. Место, где все легитимные традиции могут получить площадку для выступления и все могут поделиться своими плодами — я хотел, чтобы таким местом были «Белые облака». И я надеюсь, что отчасти это у меня получилось.

— А почему так скромно?

— Так, как чувствую. Мой папа — тренер, я призёр чемпионатов мира в Гонконге, чемпионатов Европы в Париже по боевым искусствам. У меня не было первых мест, у меня были вторые и третьи. Потому что ты либо работаешь, либо готовишься к чемпионату. Я за две недели начинал заниматься по два раза в день, хотя надо было полгода к этому готовиться. И соответственно, занимал вторые-третьи места. А папа меня растил всегда так, что надо стать олимпийским чемпионом. Поэтому когда «Белых облаков» станет штук 300, тогда я скажу: «Да, вот это круто». А пока, значит, моей энергии не хватает. Хватает только на Москву. Сейчас я стал менее скромен в этом смысле и могу сказать, что специалистов по организации такого плана центров больше нет.

— Как вам удалось продержаться 20 лет, когда множество духовных центров подобного рода открывается и закрывается?

— Потому что мы не держимся за это. Я не держусь. Это моя жизнь, мне это нравится. Я живу этим.

— Но как быть с тем, что это бизнес, который должен приносить доход?

— Цифры и миссия соединены очень плотно. Если нет правильной мотивации, у тебя нет прямого ума. Ты не увидишь те цифры, к которым нужно идти. Если у человека нет математики в голове и он не умеет считать, ничего не получится. Ты можешь чутьём унюхать, но это будет маленькая история. Математика в этом случае — это твоё понимание, сколько тебе нужно денег для жизнеобеспечения предприятия. У тебя составляющие затрат — аренда, зарплата, налоги, хозяйственная часть. Ты должен понимать исходя из этого, сколько тебе должно прийти. Если ты этого не понимаешь, через три месяца ты можешь закрыться. Но первое в нашем деле — это всё-таки горение. В середине 2000-х чайных лавок и йога-клубов было сотни. Остались только те, в которых люди горят. Как поступают большие корпорации? Они приходят в какую-либо область, математически всё просчитывают и занимают там долю. У них нет миссии, они просто хотят занять часть рынка. У нас же задача — понимать, с кем и для кого ты работаешь. Поэтому нам и 20 лет — потому что мы умеем слушать и слышать людей. Мы стараемся, перестраиваем свои культурные коды, свою риторику, своё эстетическое представление. Сейчас мы очень активно ищем контакт с двадцатилетними.

— Ремонт в книжном зале вы сделали по этой причине? Пытаетесь соответствовать двадцатилетним?

— Это перевод пространства в культурные коды, понятные самым активным в социуме людям. Это желание, чтобы тебя поняли, чтобы поняли «Белые облака». С каждым человеком нужно разговаривать на его языке. Поэтому, на мой взгляд, в этом мире столько учений — шесть основных религий например. Если хотите, Господь Бог или изначальная пустота разговаривали с нами на том языке, который был в той культуре, куда они приходили. Это просто разные коды, разный язык, больше ничего. Нужно создать такое место, в котором двадцати- и тридцатилетним будет приятно сесть и поговорить. Мы будем кардинально менять кафе на третьем этаже, чтобы люди через то, что им близко, увидели книги и знание, активировали свои кармические семена, ведущие к духовному пути.

— Что ещё в планах «Белых облаков» на следующие 20 лет?

— В планах «Белых облаков» — развить сеть и франшизу. Мы реализуем новый формат: «Белые облака» на каждый день. Это стометровые магазины и культурные мини-центры в спальных районах Москвы. Люди до нас не доезжают, поэтому наши мини-филиалы едут к ним. Пятьдесят метров — это магазин с товарами, пятьдесят метров — пространство для занятий. Там будет здоровое питание, книги, благовония, чай и косметика. В Митино мы уже открыли филиал. Для нас была аудиенция у Его Святейшества Далай-ламы в Дхарамсале, я рассказал ему идею «Белых облаков» на каждый день. Его Святейшество, на мой взгляд, один из величайших людей, он взял на себя такую ношу, которой даже враги не позавидуют. Когда мы с ним разговаривали, я в его глазах увидел мудрость и тяжесть. Он очень уставший, хоть и великолепно выглядит. Он очень многое понимает. Каждые полчаса или час к нему заводят новую делегацию. И когда он видит тех, с кем можно реально поговорить, а не сфотографироваться, он очень радуется. Он дал мне благословение на открытие филиалов.

— Вы что-то делаете специально, чтобы сохранять атмосферу и энергетическое поле «Белых облаков»?

— Эгрегор «Белых облаков» построен энергетически не одним учителем, не одним ламой. Одно начитывание миллиона мантр ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ в этом пространстве какое поле создаёт. У нас в день проходит 3-4 встречи. Эти люди находятся в исследовании самих себя. Энергию создают книги и предметы. Большинство из них производятся в местах с сильным полем — буддийские освящённые предметы например. Мы отслеживаем всех поставщиков. В нашем кафе, например, есть веганские пирожные. Мы знаем, что их делают с мантрами и там точно нет ни сахара, ни глютена. Самый большой фон, конечно, создают продавцы. У них и задача в том, чтобы находиться в любви и передавать её. Весной, когда я более плотно взялся за книжный отдел, я подумал: «Надо, чтобы в книжном отделе играла хорошая музыка». Поехал и нашёл колонки, которые делали боги. Я, наконец, нашёл тот звук, от которого внутренний диалог остановился полностью. Столько эндорфинов выделилось, это просто безумное счастье было. Мои продавцы, когда мы только поставили колонки в зал, говорили: «А как люди будут покупать? Они же пустеют». Но ведь из этой пустоты ты как раз понимаешь, какая книга на самом деле тебе нужна.

— То есть вы сейчас сами занимаетесь книжным отделом? Зачем?

— Как-то я услышал: «Нет, тут всё дорого, я куплю в другом месте». Люди пришли за атмосферой к нам, посидели, а книгу купили в другом месте. Раз это услышал, два, начал разбираться и понял, что в каком-то книжном магазине эти книги можно купить дешевле. Здесь надо убирать причины. За последние полгода у нас уже больше чем на половину книг цены ниже, чем на Ozon. А конкурировать офлайн-магазину с интернет-магазином довольно тяжело. Я книжник и перфекционист, я не понимаю, почему у нас должно быть дороже. Когда мне поставщики начинают объяснять: «Интернет-бизнес — это другое, поэтому мы им даём цены ниже», я считаю, это неправильно. А для них это норма. И я добьюсь, чтобы у нас было дешевле.

— А вам не кажется, что это ключевое качество основателя — разбираться во всём самому, добираться до сути?

— Нет, я считаю, что это качество обычного человека, вот всё остальное — это уже необычно. Шутка. Вчера с другом спорили как раз. Он говорит: «Вот психолог один сказал, что любая цельная личность — это невротик. Потому что цельная личность не склонна к компромиссам и к соглашательству.  А все остальные склонны. Значит, цельная личность — это невротик». Вот я не согласен. Я склонен к компромиссам, но к нормальным компромиссам. Быть перфекционистом в нормальном смысле, не до безумия — докапываться до сути и понимать, что можно изменить и менять это. А если я не могу ничего исправить, всё равно я докопался и знаю, что здесь я не смогу ничего исправить.

— Последний громкий вопрос: вы считаете себя миссионером?

— Я делаю то, что я должен делать, то, что мне хочется. Я не знаю, миссионерство это или нет.

Беседовала Евгения Юдженич